Дом для жителей туманного Альбиона - это все. О собственном доме начинают мечтать чуть ли не с пеленок. Вся жизнь англичанина - дом, паб, камин, садик на заднем дворе. Дом - это и непременное условие успеха, и просто образ жизни. Сугубо частной жизни.Когда я вспоминаю Англию, в первый момент встает перед глазами море. Великолепное, торжественное, холодное море и много-много чаек, облепивших прибрежные камни и важно вышагивающих по песку. Море, в котором плещутся у берега только дети, а взрослые, замерев в щедро раскиданных по всему берегу шезлонгах, подставляют свои лица неяркому солнцу.

И веками стриженная английская трава в парках. По ней можно ходить - сойти с дорожки, переступить бордюр и подойти поближе к цветочной клумбе. На ней можно лежать - отдохнуть, почитать книжку, съесть сэндвич, в конце концов, помечтать, растянувшись поудобнее.И дома, дома.

Разные - и дворцы, и лепящиеся боками друг к другу раскрашенные в разные цвета части длинного-длинного строения, порой занимающего всю улочку и гордо вознесенные на холмы особняки, и скромные постройки за невысокими оградами, с которых на улицу свешиваются с кустов гроздья тонко пахнущих роз или сочные иссиня-черные ягоды спелой ежевики. В Лондоне на Бэйсуотер-стрит я видела самый крошечный лондонский дом чуть более двух метров шириной (но, конечно, несколько этажей, и кухня, и все прочее). История его такова - когда-то давно на этом месте был переулок, и школяры часто устраивали в нем драки, беспокоя жителей домов. Тогда кто-то решил вопрос кардинально - перегородил переулок, поставив дом. Узкий-узкий, как пенал.Дом для жителей туманного Альбиона - это все. О собственном доме начинают мечтать чуть ли не с пеленок.

Вся жизнь англичанина - дом, паб, камин, садик на заднем дворе. Дом - это и непременное условие успеха, и просто образ жизни. Сугубо частной жизни.Первая хозяйкаКурортный город Борнмут, раскинувшийся на побережье, буквально утопает в цветах. Он только что получил первое место в Англии как садовод, и, несомненно, справедливо.

С моря дул легкий ветерок, в прибрежном парке белки бесстрашно пересекали дорожки, а на траве, расцвеченной яркими пятнами клумб, то тут, то там небольшими группками отдыхали люди. В павильоне, слегка возвышающемся над землей, играл небольшой оркестр.Мы приехали с сыном на месяц учить английский. В администрации школы мне дали адреса: сын должен был отправиться в пансион, а я - в английскую семью. Хозяйку мою звали Рут. Попала я к ней случайно - мы на неделю опоздали, и комната, предназначенная мне, оказалась занята. Меня направили к Рут. И был оттенок - как бы извиняясь. И просили сказать, если будет что-нибудь не то. Я не обратила внимания. Что могло быть «не то»! Я была в Англии. Светило солнце.

Чистые стекла окон и дверей - стеклянных дверей! - маленьких очаровательных домиков отсвечивали в глаза. Жизнь была прекрасна.Сначала я отвезла сына. Пансион был в чудесном зеленом парке с футбольным полем, кортами и открытым бассейном. Кто-то купался, кто-то гонял по дорожкам на велосипеде (обязательно - для безопасности, в шлеме, вообще-то в нем кататься было жарко, жаловался потом мне сын, но это правило выполнялось неукоснительно). Нас отвели в его комнату - десять кроватей, заправленных обычными, вроде наших, одеялами. Мебели минимум. Сумки под кроватями.

Теперь это был его дом - правда, не слишком надолго. Итак, я сдала сына воспитателям: бросила кутенка в воду, - не приходите хоти бы дня три! - напутствовали они меня. И я поехала к Рут.Ей было лет пятьдесят. Сухопарая, светловолосая, с тонкими губами. Она отвела меня в мою комнату, и первое, что бросилось в глаза, - свод правил, вывешенный на стене. Их было штук десять. Около некоторых стояли восклицательные знаки - один, два, три. Я ощутила легкое беспокойство.

Двигаясь по дому. Рут не переставала говорить. Кажется, я попала в светский дом. Ужин накрывали в гостиной, на скатерти, с сервировкой, претендующей на изысканность. Кроме меня, в доме жила молоденькая испанка, и Рут обожала разговаривать с ней об Испании, Россия ее не интересовала - она представлялась ей чем-то далеким, и, без сомнения, опасным - чем-то вроде Бермудского треугольника.- У вас, конечно, есть дом? - спросила она меня в первый же вечер за ужином.Я вынуждена была признать, что дома у меня нет. До этой минуты я никак не ощущала его отсутствия. Но из чувства патриотизма, помню, в тот момент мне остро захотелось, чтобы он был. Увы. Была квартира, правда, в центре города. Двухкомнатная. Муж. Ребенок.

- Значит, вы едите в той же комнате, где спите? - прикинув мою ситуацию в уме, спросила Рут с неподдельным ужасом.Я мучительно раздумывала, что бы ей ответить, не ударив лицом в грязь и не уронив честь родной страны. Что, если я признаюсь ей, что обычно мы едим на кухне, а когда принимаем много гостей, мебель из одной комнаты перебрасываем в другую? Не повредит ли это репутации моей Родины? В итоге я позорно промолчала, предоставив ей думать что угодно.