Почти в одно время с Карфагеном исчезла из числа самостоятельных наций и Македония. Четыре небольших союза, на которые сенат в своей мудрости разделил старое Македонское царство, никак не могли добиться порядка у себя и ужиться друг с другом. О положении в этой стране можно судить по одному случайно упоминаемому эпизоду в Факосе, где совет одного из союзов был в полном составе перебит по наущению некоего Дамазиппа. Ни комиссии, отправленные туда римским сенатом (164 г. до н.э.), ни иноземные третейские судьи, к которым македоняне обращались по греческому обычаю (как, например, Сципион Эмилиан в 151 г.), не могли установить здесь порядок. В это время во Фракии вдруг появился молодой человек, называвший себя Филиппом, сыном царя Персея и сирийской принцессы Лаодики он был поразительно похож на Персея. Молодые годы он провел в мизийском городе Адрамитии здесь, по его словам, он получил несомненные доказательства своего высокого происхождения. Но ему не удалось добиться на основании их успеха на родине тогда он обратился к своему дяде по матери, сирийскому царю Деметрию Сотеру. Некоторые лица действительно поверили ему искренно или притворно и стали осаждать царя просьбами восстановить принца на отцовском престоле или уступить ему Сирийское царство. Чтобы положить конец этому безумию, Деметрий арестовал претендента и отправил его в Рим. Сенат отнесся к своему пленнику с пренебрежением, интернировал его в одном из италийских городов, не позаботившись о достаточном надзоре.Претендент бежал в Милет здесь городские власти снова арестовали его и запросили римских комиссаров, что с ним делать.

Те посоветовали отпустить его, что и было сделано. Претендент отправился искать счастья во Фракию. И, о чудо! Его признали и поддержали не только варварские князья Терес, женатый на сестре царя Персея, и Барсаб, но и благоразумные византийцы. С помощью фракийцев лже-Филипп вторгся в Македонию. В первой битве он был разбит, но вскоре одержал победу над македонским ополчением в Одомантике, по ту сторону Стримона. Вторая победа, по эту сторону реки, подчинила его власти всю Македонию. Рассказы самозванца об его высоком происхождении были совершенно неправдоподобны к тому же всем было известно, что действительный сын Персея, Филипп, умер восемнадцатилетннм юношей в Альбе, что человек, называвший себя его именем, вовсе не македонский принц, а адрамитскнй суконшик Андриск.

Однако традиции царской власти были настолько сильны в Македонии, что там не стали долго задумываться над вопросом о законности престолонаследия и охотно вернулись к прежним порядкам.От фессалийцев уже явились гонцы с известием, что самозванец вторгся в их владения. Римский комиссар Назика был послан в Македонию сначала один, без войска сенат был уверен, что путем убеждения удастся положить конец безрассудной затее. Однако Назике пришлось созвать ахейское и пергамское ополчения и защищать с их помощью Фессалию от превосходных сил противника, пока не прибыл претор Ювентий с одним легионом. Ювентий напал со своими небольшими силами на македонское войско в сражении он пал, а его армия была почти совершенно уничтожена. Большая часть Фессалии подпала под власть лже-Филиппа его правление здесь, как и в Македонии, сопровождалось жестокостью и насилиями.Наконец, на арене борьбы появилась довольно сильная римская армия под начальством Квинта Цецилия Метелла. Поддерживаемая пергамским флотом, она вторглась в Македонию. В первой кавалерийской стычке македоняне одержали верх.

Но в македонской армии скоро начались раздоры и дезертирство, а ошибка лже-Филиппа, разделившего свое войско и отправившего половину его в Фессалию, доставила римлянам легкую и решительную победу (148 г. до н.э.). Филипп бежал во Фракию к одному из местных вождей, Бизу. Метелл отправился вслед за ним и, одержав вторую победу, добился его выдачи.Четыре македонских союза подчинились лже-Филиппу не добровольно, а уступая силе. Следовательно, согласно проводившейся до тех пор политике, не было основания лишать македонян тех призрачных остатков самостоятельности, которые оставались им после битвы при Пидне. Тем не менее Метелл по приказанию сената превратил царство Александра в римскую провинцию. При этом ясно обнаружилось, что римское правительство изменило свою политику и решило заменить систему зависимых государств системой прямого подчинения. Поэтому упразднение четырех македонских союзов было воспринято всеми зависимыми государствами как удар, направленный против всех них.К Македонии были снова присоединены отнятые у нее после первых римских побед эпирские владения, ионийские острова и гавани Аполлония и Эпидамн, до сего времени находившись в ведении италийской администрации. Таким образом, Македония уже в ту пору, вероятно простиралась на северо-востоке за горный хребет Скодру, где начиналась Иллирия. Патронат над собственно Грецией, присвоенный Римом, тоже сам собою перешел к римскому наместнику в Македонии.

Так, Македония снова была объединена и получила почти те же границы, которые имела в период своего расцвета. Но это было уже не единое царство, а лишь единая провинция она обладала городской и даже, кажется, областной организацией, однако была подчинена власти италийских наместников и казначеев имена которых чеканились на местных монетах наряду с названием страны. В качестве налога был оставлен прежний умеренный платеж, установленный Павлом в размере 100 талантов, которые были распределены по общинам в неизменно установленных долях. Однако в стране еще не угасла память об ее старой знаменитой династии.