Этрусская нация, с такой замечательной энергией и быстротой утвердившая свое владычество в Лациуме, Капании и на обоих италийских морях, еще быстрее пришла в упадок, когда на нее, как будто сговорившись, одновременно напали и сиракузяне, и латины, и самниты, и главным образом кельты. Она утратила свое морское могущество, а жившие в Кампании этруски утратили свою независимость именно в то время, когда инсубры и кеноманы поселились на берегах По, и около того же времени римское гражданство — за несколько десятков лет перед тем глубоко униженное и почти порабощенное Порсеной — снова стало действовать наступательно против Этрурии. Путем перемирия, заключенного с вейями в 474 г. до н.э., оно получило обратно все, что было им утрачено, и в сущности восстановило отношения, существовавшие между двумя нациями во времена царей. Хотя после истечения срока этого перемирия в 445 г. до н.э. распри и возобновились, но это были лишь пограничные схватки и хищнические набеги, не имевшие важных последствий ни для той, ни для другой стороны. Этрурия еще была в ту пору так могущественна, что Рим не мог помышлять о серьезном на нее нападении. Только после того как жители Фиден выгнали римский гарнизон, умертвили римских послов и подчинились царю вейентов, ларсу Толумнию, вспыхнула более серьезная война, благополучно окончившаяся для римлян: царь Толумний был убит в сражении римским консулом Авлом Корнелием Коссом, Фидены были взяты римлянами, и в 425 г. до н.э. было заключено новое перемирие на 200 месяцев.

Тем временем положение Этрурии делалось все более стесненным, и кельты начали нападать на оставшиеся до тех пор нетронутыми этрусские поселения на правом берегу По. Когда срок перемирия истек в 408 г. до н.э., римляне решились предпринять против Этрурии завоевательную войну, которая на этот раз велась уже не только против города Вейи, но также из-за обладания этим городом. Рассказы о войне с вейентами, капенатами и фалисками и об осаде города Вейи, будто бы продолжавшейся, как и осада Трои, десять лет, не заслуживают большого доверия. Легенда и поэтическая фантазия завладели этим сюжетом, и не без основания, так как борьба велась с небывалым напряжением сил и победителей ожидала небывалая награда. По этому случаю римская армия в первый раз оставалась в походе лето и зиму в течение нескольких лет сряду, пока предположенная цель не была достигнута в первый раз община платила войску жалованье из государственных средств. Но также в первый раз римляне попытались подчинить себе иноплеменную нацию и перенесли свое оружие за старинную северную границу латинской земли. Борьба была упорна, но ее исход едва ли мог быть сомнителен. Римляне нашли содействие со стороны латинов и герников, для которых падение грозного соседа было почти не менее приятно и выгодно, чем для самих римлян: напротив того, жители города Вейи были покинуты своими соотечественниками и получили подкрепления только от соседних городов — от Капены, Фалерий и Тарквиний.

Что северные общины не приняли участия в борьбе, уже достаточно объясняется необходимостью обороняться от кельтов но, кроме того рассказывают — и нет никакого основания не верить этим рассказам, — что главной причиной такого бездействия со стороны остальных этрусков были внутренние раздоры в среде этрусского союза городов, а именно то, что города с аристократической формой правления были в оппозиции с вейентами, сохранившими у себя или восстановившими царское управление. Если бы вся этрусская нация могла или хотела принять участие в борьбе, то при крайне низком тогда уровне осадного искусства римская община едва ли была бы в состоянии довести до конца такое гигантское предприятие, как взятие большого и укрепленного города но так как этот город был одинок и всеми покинут, то, несмотря на мужественное сопротивление, он не устоял (396 г. до н.э.) против стойкого геройства Марка Фурия Камилла, впервые открывшего своему народу блестящее и опасное поприще внешних завоеваний. Ликование, которое было вызвано в Риме этим великим успехом, оставило после себя отголосок в сохранившемся до поздних времен обыкновении римлян заканчивать праздничные игры «продажей вейентов» при этом производилась шуточная продажа с аукциона мнимой военной добычи и в заключение пускался в продажу самый уродливый старый калека, какого только можно было отыскать на него надевали пурпуровую мантию и разные золотые украшения, так как он изображал «царя вейентов». Город был разрушен, а место, на котором он стоял, было обречено на вечное запустение. Фалерий и Капена поспешили заключить мир могущественные Вольсинии, бездействовавшие со свойственным союзникам двоедушием во время агонии города Вейи и взявшиеся за оружие после его падения, также согласились через несколько лет (391 г. до н.э.) на заключение мира. Рассказ о том, что оба передовых оплота этрусской нации — Мельп и Вейи — были взяты в один и тот же день, первый кельтами, а второй римлянами, похож на грустную легенду, но в его основе лежит глубокая историческая истина. Двойное нападение с севера и с юга и падение обеих пограничных крепостей были началом конца великой этрусской нации.