Каждому, кто прибывает в Кельн, гарантируется встреча по высшему разряду: совсем рядом, буквально в каких-то метрах от перронов железнодорожного вокзала и стоянки автобусов, прибывающих из аэропорта, высится знаменитый Кельнский собор - огромный Дом, как зовут его немцы, что, собственно, и означает «собор». «Если бы я мог, в Кельн я бы шел пешком», сообщил мне, как нечто очень важное, мой попутчик, пожилой немец, в поезде. Ехали мы скорым - два часа пути - из Франкфурта-на-Майне. За окнами - цепь неправдоподобно прекрасных, поистине сказочных видов: изгибы Рейна, живописные утесы, на одном из которых и сейчас вполне могла бы сидеть Лорелея, золотоволосая губительница очарованных душ, - ведь волшебницы неутомимы, а германские в особенности. Я и подумала, что мой спутник имел в виду эти красоты: надо пройтись не торопясь по ним и только потом подойти к собору.Но, поднимаясь по ступеням каменного возвышения, на котором стоит Дом, поняла: не только это он имел в виду. Смотреть на это чудо глазами туриста - одно дело и совсем иное - готовиться к этой встрече. Не готовясь, увидишь всего лишь красивую картинку, не ощутишь всей мощи устремленных к небу башен-близнецов, не оценив эту легкость, ажурность, особую, чисто готическую праздничность и в то же время - монументальность. Строился собор более шестисот лет - начинался в XIII веке, закончен в ХIХ-м. А потом был сильно разрушен в последнюю мировую войну. В инвалидности, однако, пребывал недолго, впрочем, как и весь город, потерявший от бомбежек почти семьдесят процентов своих зданий.

Сейчас в это с трудом верится. В точном соответствии с замыслом архитекторов средневековья восстановлены буквально из пепла все пилястры, фиалы, башенки, розетки, галереи, скульптуры Дома. На взгляд педанта, при такой многовековой и многострадальной судьбе собора его нельзя считать в подлинном смысле слова образцом готической архитектуры. На что не привыкшие лезть за словом в карман кельнцы отвечают: «Зато тут поработали ангелы, а кто не верит, пусть сидит дома!»Есть легенда о том, что у архитектора Дома был договор с нечистым. Тот поставил условие: архитектор живет, пока собор строится, хоть бесконечно. Архитектор покончил с собой... Собор в конце концов достроили, красота и величие победили козни дьявола, но с тех пор душу каждого художника, при взгляде на башни Дома, гложет сомнение: а стоит ли жажда совершенства в искусстве жизни как таковой? Однако жить, как все, человек с божьей искрой в груди не может, как бы он этого ни хотел.

Впрочем, это всего лишь мои домыслы... Стрельчатые дуги потолочных сводов, линии арок совершенные в своих пропорциях, оконные проемы, излучающие сквозь высоко вознесенные витражи мягкий свет, - погружают любого входящего внутрь собора в то особое эмоциональное состояние, которое всегда предшествует молитве. Заиграл орган. И тут я умолкаю...Наступал вечер 30 апреля, приближалась Вальпургиева ночь. Все немецкие ведьмы, как известно, в эту ночь слетаются на гору Броккен.

Это далеко от Кельна, в Восточной Германии. Но даже если бы и близко было - все равно на шабаш не попадешь просто так. А жаль!- О, напротив! Если бы было из чего выбирать, - сказала мне хозяйка маленькой гостиницы «Шван» («Лебедь»), дама обаятельная, слегка рассеянная (необходимые наставления давала мне дважды), склонная к шутке и вся в белом (очевидно, олицетворяя этим белого лебедя), - я бы в этот вечер осталась только в Кельне. - Сегодня гуляют все - чтобы ведьм отпугнуть. И выбирают майского короля.Мы, кельнцы, всегда готовы выпить за здоровье симпатичного человека.Что ж, это вполне соответствует девизу, который выгравирован на древнем сосуде из стекла в Римско-германском музее Кельна.

Там написано: «Живи и пей, делай это красиво и всегда». В такой вечер оставаться в номере было бы непростительным упущением, и я позвонила своим знакомым. Оказалось, моего звонка уже ждали. И я отправилась на Вальпургиеву ночь.До условленного часа встречи было еще довольно много времени. Закинув свои вещи в номер, я поспешила на улицу. Толпа в центре бурлила. Молодежь одета ярко и блестяще, но и люди постарше тоже принаряжены.

Постепенно народ перемещался в направлении своих излюбленных кафе, баров, ресторанов. Расторопные их хозяева устанавливали перед входом «майские деревья» - березки, украшенные разноцветными бумажными лентами. И с балконов кое-где тоже свисали березки в лентах. Ставить такое дерево в Германии - традиция древняя, связанная с поклонением духу растительности, ответственному за урожай, плодовитость домашних животных, а также дела амурные. У парня, питающего глубокие чувства к девушке, лучший шанс добиться взаимности - поставить перед ее окнами майское дерево. А больше всего немецкие девушки боятся увидеть первого мая под своим окном так называемое рыбное дерево, когда на березе висит что-нибудь не очень свежее, - это позорище.