Многим людям Гаити представляется в виде разрозненного набора пугающих стереотипов, которые с трудом складываются в одно целое: зомби, вуду, тонтон-макуты, Папа Док и сын его Бэби Док, нищета, гражданская война, перманентные циклоны - и снова зомби. Все эти страшные слова сделали свое дело - до сих пор Гаити остается одной из самых малопосещаемых стран мира, хотя климат и благоприятствует туризму. Конечно, не в последнюю очередь так происходит просто потому, что все эти стереотипы - не досужие сказки. Вообще, чтобы полюбить Гаити, нужно там родиться. Или, на худой конец, преодолевая опасения, просто оказаться там.За четыре часа до вылета я сел смотреть старый фильм «Зомби» Джорджа Ромеро. Хотелось освежить свои знания о живых мертвецах. Об их облике, повадках, привычках и непривычках - обо всем, что может пригодиться в поездке.На экране зомби выглядели очень страшно.

Они рвали людей, как фантики. Я досмотрел кино ровно до того момента, где Питер, мудрый чернокожий полицейский, произносит свою главную фразу: «Мой дед был верховным жрецом на Тринидаде. Он всегда говорил нам: когда в аду не останется места, мертвые заполнят Землю». Я выключил изображение и несколько раз повторил эту фразу про себя, чтобы запомнить. В руке у меня был билет на Гаити.

Спустя 36 часов я сидел уже в зале ожидания аэропорта Санто-Доминго, столицы Доминиканской Республики, и смотрел на табло, где уже час горело сообщение, что мой самолет на Гаити улетел. Однако на самом деле самолет даже не прилетал - все это время летное поле оставалось пустым. В небе не было ни облачка, так что о причинах задержки оставалось только догадываться.На сегодня практически единственным видом транспорта, связывающим города Гаити, является тап-тап. Так здесь называют любой пикап, подвеска которого усилена местными механиками таким образом, что в кузове - сидя, а подчас и стоя, могут ехать до 25 человек.

Эффектная раскраска - их неотъемлемый атрибутПосадку объявили неожиданно. Доминиканский полицейский открыл ворота, выходящие прямо на летное поле, и, ткнув пальцем в единственную летную машину, объявил: «Гаити». Самолет был маленький, сигарообразный. Его двигатели ревели, как две выжившие из ума детские авиамодели.

Я поднялся на борт и занял место 1B, прямо за кабиной пилотов. Дверь туда оставалась распахнутой настежь. Откинувшись в креслах, оба пилота невозмутимо пили кока-колу. «Месье?» - один из них протянул мне стаканчик. Мы выпили. «О, месье из кокаколист!» - одобрительно заметили угощавшие не то по-французски, не то по-английски.

Тут дверь хлопнула, «агрегат» мелко задрожал, быстро побежал по взлетной бетонке и прыгнул в небо. В иллюминаторе замелькали желтые и зеленые прямоугольники полей, вплотную подходящие к окраинам большого города. Затем сверкнула внизу пестрым пятном и исчезла в зелени сама доминиканская столица… Пилоты почему-то все время смеялись, а в салоне, напротив, царило гробовое молчание. Оно чувствовалось даже сквозь упомянутый уже истерический визг моторов. Я оглянулся со своего 1B в проход. Лица пассажиров приобрели каменное выражение. На 24 местах сидели две дюжины человек.

Их можно было безо всяких условностей разделить на две равные категории. Первая представляла цвет коррумпированного гаитянского чиновничества. Вторая - перепуганных, но уже успевших загореть под доминиканским солнцем работников европейских гуманитарных организаций, которые ехали спасать незнакомую страну. Спаси их Господь, выглядели они неважно.Это был ежедневный утренний авиарейс из Санто-Доминго в Порт-о-Пренс, с одного, восточного, конца небольшого острова - на другой. Таким кружным путем добираться нам пришлось не из баловства: Республика Гаити - не самое легкодоступное место на карте. Регулярные рейсы туда из «дальнего зарубежья» можно пересчитать по пальцам.

Короткий внутриостровной перелет, судя по расписанию, должен был занять менее получаса. Я сидел и смотрел в иллюминатор. В какой-то момент, оторвавшись от стекла, увидел, как оба штурвала, оставленные, как в хорошем фильме ужасов, без присмотра, безвольно подергиваются из стороны в сторону. Оба летчика не обращали на них ни малейшего внимания. Склонившись друг к другу, они считали на коленях американские доллары и распихивали их в два конверта. Пачка была толстой и таяла весьма медленно. Самолет шел на автопилотеВсе это говорило мне об одном - даже если там, внизу, еще продолжалась Доминикана, здесь, наверху, давным-давно наступило Гаити.

И я, человек с места 1B, мог прочувствовать эту метаморфозу, как никто во всем самолете. Мое настроение было веселым и глупым. Я допил кока-колу, расстегнул ремень безопасности и уткнулся в грязный иллюминатор.История обыкновенного безумияС тех пор как 5 декабря 1492 года каравелла «Санта-Мария» Христофора Колумба причалила к берегу Гаити и остров был объявлен испанским, местная история пошла по одному из самых жестоких путей в полушарии.

Коренное население острова было целиком истреблено конкистадорами уже к началу XVII века. Тогда испанцы, первоначально владевшие всем островом, который в то время назывался Эспаньола (то есть Маленькая Испания), первыми стали завозить на Гаити рабов из Западной Африки - преимущественно для добычи золота. Позднее, в 1620 году, будучи не в состоянии противостоять нападениям французских и голландских пиратов и контролировать всю Эспаньолу, первооткрыватели сместились на ее восток и закрепились на территории современной Доминиканской Республики. А запад автоматически достался французам, которые, в отличие от испанцев, сообразили, что главное богатство острова - не золото, а кофе и тростник. Очень скоро французская «зона оккупации» стала самой богатой колонией во всей Америке. Такой статус ей обеспечивали опять-таки более полумиллиона африканских рабов, условия жизни которых на Гаити слыли особенно тяжелыми. Уже в начале XVIII века тут действовали несколько крупных поселений маронов - беглых рабов, совершавших нерегулярные и плохо организованные набеги на французские поселения. Настоящая борьба, которая впоследствии привела к созданию первого в мире независимого государства с черным населением, началась в 1791 году, когда жрец вуду по имени Букман призвал людей к борьбе с французами.

Восстание, возглавляемое Жаном Франсуа и Антуаном Биассу, разгорелось в августе того же года, после пленения и казни Букмана французами. Месть за это оказалась жестокой. Были сожжены сотни плантаций, убиты тысячи французских поселенцев. Одним из самых заметных вожаков восстания зарекомендовал себя Туссен-Лувертюр. Его армия наголову разгромила колонистов, но вскоре, после того как в метрополии победила революция, он присоединился к французам, поверив в обещания революционного правительства отменить на Гаити рабство. Вместе с республиканской армией Лувертюр стал сражаться против испанцев.