Русское правительство воспользовалось смертью гетмана Апостола в 1734 г., чтобы снова отменить гетманскую власть. При первом известии об его смерти опубликован был печатный указ, пояснявший, что для избрания «доброго и верного человека для этой знатной должности» нужно основательное рассуждение, и пока отыщется такой верный человек, императрица вводит правление, составленное из шести особ. Царский резидент князь Шаховской с двумя товарищами-великороссами и генеральный обозный Лизогуб с двумя товарищами-старшинами будут с общего совета решать все дела гетманского управления, по «решительным пунктам» Апостола. «А быть им в заседаниях в равенстве, а заседать по правой стороне великороссийским, а по левой малороссийским». Со своей стороны императрица обещает сохранять за украинским народом его права и вольности по статьям Богдана Хмельницкого.Все это, даже выражениями своими, сильно напоминало грамоту Петра I, и действительно, упоминания о статьях Хмельницкого и о временном характере вводимого управления писались для виду, а в тайной инструкции князю Шаховскому откровенно объяснялось, что об избрании гетмана упоминается только для того, чтобы не вызвать раздражения и смуты, а на самом деле правительство вовсе не намерено более допускать избрание гетманов. Украина снова была переведена в ведение Сената, как обыкновенная имперская провинция, и ее фактическим правителем должен был являться первоприсутствующий новой коллегии, князь Шаховской. Равенство членов, о котором упоминалось в указе, оставалось пустым звуком ввиду тех прав, какими наделен был первоприсутствующий. Князю Шаховскому поручалось секретно присматривать и следить за украинскими членами правления, и если бы за ними обнаружилось что-нибудь подозрительное, то арестовать и на их место по своему усмотрению назначать людей, расположенных к русскому правительству, а вообще в важном случае не обращать внимания ни на какие инструкции, а поступать по своему благоусмотрению.Таким образом, новый первоприсутствующий в действительности являлся настоящим правителем Украины точно так же, как прежний президент петровской малороссийской коллегии.

Но правительству пришлось еще раз разочароваться в своих правителях и вообще в великороссах, назначаемых на украинские должности. Они самоуправничали, притесняли население, не считались ни с какими законами, полагаясь на доверие правительства. Этим подрывали они у украинского населения всякое доверие к управлению и московским чиновникам и во все те заманчивые слова о справедливости и защите населения от злоупотреблений, рассыпавшиеся в московских указах о введении новых порядков. Поэтому Шаховскому поручено было озаботиться также и тем, чтобы членами нового правления и генерального суда назначались из великороссов люди достойные, которые могли бы внушить украинскому народу доверие и расположение к российским порядкам. По прежнему примеру, рекомендовалось также пояснять простому народу, что новые порядки вводятся для защиты населения от старшинских притеснений, а на гетманское управление сваливать все беспорядки и беззакония, чтобы население не желало возобновления гетманства. Наконец, для того, чтобы обрусить высшие слои украинского общества, Шаховскому рекомендовалось «секретно под рукой» отводить украинскую старшину от поляков и прочих «заграничных жителей», а побуждать их «искусным образом» к тому, чтобы украинцы роднились с великороссами.Такие инструкции получал Шаховской и его преемники можно себе представить, как должно было себя чувствовать украинское общество под таким управлением. Хотя царское правительство поручало при этом вести свою политику «секретно», «искусным образом», но трудно было рассчитывать на какую-нибудь деликатность в бироновские времена, когда не жалели и своих, наиболее высокопоставленных и заслуженных людей, не говоря уже об этой подавленной и терроризованной украинской старшине. Само правительство, когда доходило до дела, забывало о всякой деликатности.

Киевский митрополит Ванатович вместе с игуменами киевских монастырей был устранен от должности и сослан за то, что не отслужил молебна в царский день. По различным, совершенно неосновательным подозрениям против старшины поручалось обыскивать и забирать бумаги и письма самых выдающихся и ни в чем не заподозренных старшин - в том числе самого Лизогуба, старейшего украинского члена коллегии. Можно себе представить, как обращался и Шаховской, и его преемники с рядовым украинским населением! Шаховской считал даже, что правительство еще слишком церемонится со старшиной, и советовал совершенно устранить ее от всякого участия в правлении, назначив просто единоличного наместника великоросса, подразумевая, вероятно, свою почтенную персону. Однако царское правительство не соглашалось на такой резкий образ действий и успокаивало своего слишком горячего представителя, что украинские члены все равно в правлении ничего не значат, а если бы их вовсе устранить от всякого участия, то это могло бы украинский народ привести «в какое сомнение». А как соблюдались при этом утвержденные царским правительством права и привилегии, может показать следующий пример: киевский городской магистрат защищал свои права от самоуправства великороссийских властей, и вот в 1737 г. тогдашний правитель Украины (первоприсутствующий коллегии) князь Барятинский, придравшись к какому-то пустяку, арестовал весь киевский магистрат и вместе с ними все грамоты города Киева, а правительству объяснил, что поступил так для того, чтобы магистрат не имел потом на что ссылаться в доказательство своих прав и вольностей.